7 ноября 1941 года бойцы подразделений ОМСБОН участвовали в историческом параде на Красной площади. Но в отличие от большинства частей, которые после парада сразу же отправились на фронт, разведчики и диверсанты ОМСБОН остались в Москве, заняв свои оборонительные рубежи – «внутренние». Часть из них приступила к патрулированию в центре города, другие продолжили минировать важные объекты – на тот случай, если бы врагу все-таки удалось ворваться в столицу.
Часть бойцов ОМСБОН готовилась к переходу на нелегальное положение: они получали документы на чужие или вымышленные имена, осваивали профессии в соответствии с легендами. Специальные гримеры изменяли их внешность, подбирали парики, накладные усы, предметы гардероба.
Кстати, именно бригада особого назначения НКВД СССР должна была защищать подступы к Красной площади в случае прорыва сюда гитлеровских войск. Если же противнику даже удалось бы захватить площадь и примыкающие к ней здания, в первую очередь Кремль, то вступала в действие вторая фаза плана.
Разведчики и агенты-нелегалы, оставленные в городе для работы в подполье, должны были по команде привести в действие мощные заряды взрывчатки, заложенные в ГУМе, соборе Василии Блаженного, в мостах. Для уничтожения нацистского руководства и лично Гитлера был предусмотрел подрыв зарядов на предполагаемых маршрутах движения. Фугасы были заложены в мостовую, под водосточные и канализационные люки, кроме того, тротилом были начинены несколько десятков столбов уличного освещения.
Сотрудники 2-го отдела НКВД и внешней разведки разместили в Москве несколько подпольных радиостанций, которые позволили бы поддерживать постоянную связь с городом Куйбышевом (Самарой), куда эвакуировались правительственные учреждения. Главным координатором подполья должен был стать начальник контрразведывательного отдела Московского НКВД Сергей Федосеев, руководить подпольем предстояло Петру Федотову – начальнику Главного контрразведывательного управления НКВД.
Как вспоминала сотрудница НКВД Зоя Воскресенская, по ночам приходилось «выезжать в парки, леса, совхозы», где делали тайники, в которые закладывали оружие, рации, продовольствие и взрывчатку. Часть тайников находилась в городской черте – на территориях строек, кладбищ, свалок, пустырей. Каждый из сотрудников 2-го отдела НКВД СССР, нацеленного на работу за линией фронта, готовился к тому, чтобы в любой момент отправиться в тыл врага. Зоя Воскресенская вспоминала, что разучивала «роль» сторожихи на переезде у маленькой железнодорожной станции.
По воспоминаниям одного из руководителей НКВД Ивана Серова (впоследствии – первого председателя Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР), на нелегальное положение готовились перейти представители даже высокопоставленного звена НКВД. Он рассказывал, что получил решение ЦК: на случай сдачи Москвы он будет главным резидентом и переходит на нелегальное положение. Вопрос был только в том, под каким «прикрытием».
«Я подумал и решил, что у меня, кроме военной и чекистской, профессий не имеется, а автомашину умею водить, - вспоминал Иван Серов. – Приказал выписать мне удостоверение водителя. Я твердо решил, что из Москвы я никуда не пойду. Обоснуюсь где-нибудь в области, скажем, водителем грузовика, отращу бороду... И будем мы устраивать сюрпризы немцам»...
К счастью, реализовывать на практике всю эту подготовку к подполью не потребовалось: советские войска отбросили врага от Москвы. Но работы у чекистов меньше не стало. «Спецназ» НКВД фактически стал ядром разворачивающегося партизанского движения. Его бойцы собирали разведывательные данные, устраивали диверсии на стратегических железнодорожных и шоссейных магистралях, выводили из строя промышленные предприятия, электростанции, средства связи, препятствовали вывозу в Германию советских граждан.
За все время войны более 7 тысяч военнослужащих ОМСБОН были награждены орденами и медалями, свыше двух десятков стали Героями Советского Союза.
